Высшая храбрость - вовремя отступить. Р. Нудельман
Попав на крейсер «Мирный», Кир Стар понял, что все его самые смелые мечты воплотились в жизнь: в космосе он чувствовал себя в родной стихии, словно был рожден для покорения звезд, и имя у него, исходя из этого, говорящее. О том, что он на самом деле не человек, а наследник Золотого клана Странников (а, возможно, уже и его законный правитель) Кир пока что предпочитал не вспоминать, человеческая жизнь для потенциально бессмертного существа всего лишь одно мгновение, клан его дождется.
Пока что было очень интересно обживаться в космосе.
читать дальшеНа космической станции «пограничник» пилотам – выпускникам академии – первым делом проделали все необходимые прививки, станиславцы заботились об иммунитете не то, чтобы с фанатизмом, но здравый смысл во всем этом явно присутствовал, так что сопротивляться было бы глупо и неуместно. Затем Кира спросили, намерен ли он и дальше носить длинные волосы, и он пошел на жертву, укоротив отросшие до лопаток кудри ровно до плеч, после чего по ним прошлись медицинским парализатором. Волосяной покров с тела удалялся по умолчанию (гигиена прежде всего), но у Кира, как представителя одной из самых совершенных рас, на всем теле не было ничего, а на лице – только брови и ресницы, причем черные как уголь, несмотря на цвет волос. Он солгал, сказав, что проделал процедуру удаления еще в академии, и что рыжая щетина выглядит ужасно, а потому заодно и лицо в порядок привел. Медики похвалили молодого человека и отправили «на косметику».
Всем работающим в космосе запрещено было отращивать ногти, поскольку под ними не просто благодатная среда для размножения различных бактерий, там, можно сказать, со временем образуется целый склад, поэтому ногти пилотам стригли почти под корень, придавали красивую форму (все же они тоже лицо планеты), шлифовали, обрабатывали полировкой и парализовали рост ровно на год, затем процедура повторялась. Женщинам разрешалось наносить специальный бесцветный лак с помощью молекулярного напыления – защита от грибка плюс приятное: под воздействием электрических импульсов разных частот лак принимал какой угодно цвет (для вечеринок, побывок и просто выходного дня в увольнительной). Такой же лак для мужчин оставался неизменным, выполняя только медицинские функции.
Еще приятнее была форма, а, точнее, надеваемое под нее полимерное белье, поглощающее все выделения желез внешней секреции – такие «самостирающиеся» ткани прекрасно могли поддержать гигиену тела в том случае, если вообще нет санитарных условий для принятия душа или просто очистки кожи такими древними методами, как использование этилового спирта. Благодаря достижениям науки кожные заболевания станиславским космолетчикам по определению не грозили, но Кира это вовсе не волновало – представители его расы обычно здоровее быков.
Словом, молодой пилот был счастлив, а, получив назначение, вообще возликовал: первым пилотом «Мирного» уже почти два года был Игорь Мельников, закончивший академию на столько же лет раньше, все-таки старший товарищ. Как раз в год своего выпуска он на длительно время попрощался с байкерским братством не Земле, зная, что прилетит еще не скоро. Все расстроились, хором голосили «Беспечного ангела», а предводитель даже уронил скупую слезу. Самого Кира провожали в космос не менее бурно.
Гиацинта он теперь порой слышал на телепатической волне, но отвечать мог далеко не всегда – воплощенному Страннику для дальней связи приходится впадать в своеобразный транс, замедляя сердцебиение и дыхание, отчего со стороны он или она смотрится свеженьким трупом. Пугать товарищей последнее дело, даже привычному к выкрутасам побратима Игоря (к телепатам он относился спокойно, даже позволил Киру поставить на свой разум блок класса «печать», чтобы мысли не могли прочесть другие телепаты, слабее Стара). В любом случае, свои отличия, вроде неправильного (для человека) положения сердца – иной угол – или более крепкой, почти неразрушимой костной ткани афишировать не стоит, это не то, о чем следует кричать на каждом перекрестке, да умный человек и не кричит.
Надо быть умным всегда.
Вот уже неделю Кир жил на корабле, временно стоящем в доках станции, поскольку шел профилактический ремонт (несмотря на то, что «Мирный» сошел с верфи только два года назад, а завод вакуумного литья «Титов» всегда работал на совесть). Пилоты посещали станцию, звонили или писали своим, а также ждали следующего задания.
Капитан Михаил Васильевич Демарин (а звали командира всегда по имени-отчеству, как это было принято в русском флоте еще неизвестно с какого века) принял новичка не то, что с распростертыми объятиями, но спокойно, по-деловому и без лишних придирок. Кир ощутил его мысли, и характер капитана ему очень понравился – внешне суровый и очень бесстрастный, в душе Демарин был как отец родной для всего экипажа, а вне рабочего времени обожал душевные разговоры и хороший юмор. Уважение к культурному человеку возникло как-то само собой, особенно когда пилот почувствовал, что его друг и побратим перенял нечто неуловимое от этого офицера и джентльмена, что еще больше облагородило и без того такого замечательного человека, как Игорь.
Как выяснилось, ранее первым пилотом был Олег Александрович Терехов, но он стал старпомом, а потому образовалась вакансия – предыдущий старпом Демарина уволился, что называется, «на берег», женился и пошел в преподаватели.
Врач, Андрей Дмитриевич Мигунько, оказался старым и верным другом капитана, по одиночке они не летали, и рассчитывали уйти на пенсию тоже с одного корабля, благо осталось всего-то двадцать лет, а там, в шестьдесят, можно заняться либо чем-то еще, либо пойти преподавать, как это сделал ушедший старпом. Андрей Дмитриевич был женат, капитана на Станиславе ждала невеста, но ближайшие несколько лет они точно проведут в космосе.
Да, побратимство в космосе, видимо, распространено, примерно то же самое было у «трех мушкетеров»: штурмана Алана Себастьяна Эпплстона, бортинженера Киёхару Сакаи и радиста Жоана Луиса Лопеса. Новичком в команде, помимо Кира, был только ксенолингвист Александр Григорьевич Смолич, в просторечии Алесь, поскольку ранее радист справлялся с его обязанностями сам, но теперь потребовался профессионал. Полиглоты пока что по поводу назначения помалкивали.
Пилоты пока что шутили по поводу того, кто из них первым станет капитаном, а еще порой невольно касались в разговоре товарищей.
- Киёхару телепата не испугается? Они ребята специфические…
Игорь фыркнул от смеха:
- Да брось, он наш, станиславец, это Алан с Земли, но он аристократ, вести себя будет хорошо.
- Аристократ?
- Потомок графа Келсо, тот в прошлом веке на Марсе академию закончил, а на Землю не вернулся – он и леди Анастасия, его жена, так всю жизнь в космосе и проработали.
Кир улыбнулся:
- Читал, даже доклад по истории в школе делал, припоминаю.
- Самое смешное, тот Эпплстон был космодесантником и летал в паре с лучшим другом, пилотом по имени Кирилл Старков.
В глазах у Кира на секунду потемнело, затем вспыхнула картина: Марс, огромное панорамное окно, на фоне которого изящный мужской силуэт, звучит приятный голос, с легким акцентом произносящий по-русски: «Кир, а у тебя есть «Лунная радуга»? Я теперь смог бы ее прочесть в подлиннике». Он приносит бумажную книгу, легендарный роман Павлова…
- Кир?
Телепат улыбнулся.
- Смешно стало, имя на мое похоже.
«Это был я, Игорь, но я не могу тебе этого сказать. Я был побратимом бедного Алана, но он, увы, уже умер, пусть и своей смертью, но как же это ужасно». Этот Алан, увы, не потомок его Алана – Стаси была воплощенным Странником, у них не было своих детей, ведь с другими расами детей никогда не бывает, просто у Алана было два брата и две сестры, потому что граф Келсо женился второй раз, и, хотя Алан формально был графом, семейным делом занимались братья и племянники.
Тяжело вспоминать свои прошлые жизни, особенно звучащую в кабине древнюю песню Пьехи «Огромное небо одно на двоих» и суеверное шипение Алана: «Кир, немедленно выключи!»
Хорошо, что в учебниках хоть не написано, что Старков был рыжий.
Кир обнял Игоря за плечи и предложил еще раз сгонять на танцплощадку на станции, поскольку вдвоем они кадрили девиц на раз, но, как честные люди, одними танцами и ограничивались, порочащие связи не столько красивы, как их описывают в книгах. Побратим уже был согласен, телепат чувствовал это.
Алана нет, есть Игорь, и он, как и прежде, не отдаст побратима, даже если погибнет сам.
Пока что было очень интересно обживаться в космосе.
читать дальшеНа космической станции «пограничник» пилотам – выпускникам академии – первым делом проделали все необходимые прививки, станиславцы заботились об иммунитете не то, чтобы с фанатизмом, но здравый смысл во всем этом явно присутствовал, так что сопротивляться было бы глупо и неуместно. Затем Кира спросили, намерен ли он и дальше носить длинные волосы, и он пошел на жертву, укоротив отросшие до лопаток кудри ровно до плеч, после чего по ним прошлись медицинским парализатором. Волосяной покров с тела удалялся по умолчанию (гигиена прежде всего), но у Кира, как представителя одной из самых совершенных рас, на всем теле не было ничего, а на лице – только брови и ресницы, причем черные как уголь, несмотря на цвет волос. Он солгал, сказав, что проделал процедуру удаления еще в академии, и что рыжая щетина выглядит ужасно, а потому заодно и лицо в порядок привел. Медики похвалили молодого человека и отправили «на косметику».
Всем работающим в космосе запрещено было отращивать ногти, поскольку под ними не просто благодатная среда для размножения различных бактерий, там, можно сказать, со временем образуется целый склад, поэтому ногти пилотам стригли почти под корень, придавали красивую форму (все же они тоже лицо планеты), шлифовали, обрабатывали полировкой и парализовали рост ровно на год, затем процедура повторялась. Женщинам разрешалось наносить специальный бесцветный лак с помощью молекулярного напыления – защита от грибка плюс приятное: под воздействием электрических импульсов разных частот лак принимал какой угодно цвет (для вечеринок, побывок и просто выходного дня в увольнительной). Такой же лак для мужчин оставался неизменным, выполняя только медицинские функции.
Еще приятнее была форма, а, точнее, надеваемое под нее полимерное белье, поглощающее все выделения желез внешней секреции – такие «самостирающиеся» ткани прекрасно могли поддержать гигиену тела в том случае, если вообще нет санитарных условий для принятия душа или просто очистки кожи такими древними методами, как использование этилового спирта. Благодаря достижениям науки кожные заболевания станиславским космолетчикам по определению не грозили, но Кира это вовсе не волновало – представители его расы обычно здоровее быков.
Словом, молодой пилот был счастлив, а, получив назначение, вообще возликовал: первым пилотом «Мирного» уже почти два года был Игорь Мельников, закончивший академию на столько же лет раньше, все-таки старший товарищ. Как раз в год своего выпуска он на длительно время попрощался с байкерским братством не Земле, зная, что прилетит еще не скоро. Все расстроились, хором голосили «Беспечного ангела», а предводитель даже уронил скупую слезу. Самого Кира провожали в космос не менее бурно.
Гиацинта он теперь порой слышал на телепатической волне, но отвечать мог далеко не всегда – воплощенному Страннику для дальней связи приходится впадать в своеобразный транс, замедляя сердцебиение и дыхание, отчего со стороны он или она смотрится свеженьким трупом. Пугать товарищей последнее дело, даже привычному к выкрутасам побратима Игоря (к телепатам он относился спокойно, даже позволил Киру поставить на свой разум блок класса «печать», чтобы мысли не могли прочесть другие телепаты, слабее Стара). В любом случае, свои отличия, вроде неправильного (для человека) положения сердца – иной угол – или более крепкой, почти неразрушимой костной ткани афишировать не стоит, это не то, о чем следует кричать на каждом перекрестке, да умный человек и не кричит.
Надо быть умным всегда.
Вот уже неделю Кир жил на корабле, временно стоящем в доках станции, поскольку шел профилактический ремонт (несмотря на то, что «Мирный» сошел с верфи только два года назад, а завод вакуумного литья «Титов» всегда работал на совесть). Пилоты посещали станцию, звонили или писали своим, а также ждали следующего задания.
Капитан Михаил Васильевич Демарин (а звали командира всегда по имени-отчеству, как это было принято в русском флоте еще неизвестно с какого века) принял новичка не то, что с распростертыми объятиями, но спокойно, по-деловому и без лишних придирок. Кир ощутил его мысли, и характер капитана ему очень понравился – внешне суровый и очень бесстрастный, в душе Демарин был как отец родной для всего экипажа, а вне рабочего времени обожал душевные разговоры и хороший юмор. Уважение к культурному человеку возникло как-то само собой, особенно когда пилот почувствовал, что его друг и побратим перенял нечто неуловимое от этого офицера и джентльмена, что еще больше облагородило и без того такого замечательного человека, как Игорь.
Как выяснилось, ранее первым пилотом был Олег Александрович Терехов, но он стал старпомом, а потому образовалась вакансия – предыдущий старпом Демарина уволился, что называется, «на берег», женился и пошел в преподаватели.
Врач, Андрей Дмитриевич Мигунько, оказался старым и верным другом капитана, по одиночке они не летали, и рассчитывали уйти на пенсию тоже с одного корабля, благо осталось всего-то двадцать лет, а там, в шестьдесят, можно заняться либо чем-то еще, либо пойти преподавать, как это сделал ушедший старпом. Андрей Дмитриевич был женат, капитана на Станиславе ждала невеста, но ближайшие несколько лет они точно проведут в космосе.
Да, побратимство в космосе, видимо, распространено, примерно то же самое было у «трех мушкетеров»: штурмана Алана Себастьяна Эпплстона, бортинженера Киёхару Сакаи и радиста Жоана Луиса Лопеса. Новичком в команде, помимо Кира, был только ксенолингвист Александр Григорьевич Смолич, в просторечии Алесь, поскольку ранее радист справлялся с его обязанностями сам, но теперь потребовался профессионал. Полиглоты пока что по поводу назначения помалкивали.
Пилоты пока что шутили по поводу того, кто из них первым станет капитаном, а еще порой невольно касались в разговоре товарищей.
- Киёхару телепата не испугается? Они ребята специфические…
Игорь фыркнул от смеха:
- Да брось, он наш, станиславец, это Алан с Земли, но он аристократ, вести себя будет хорошо.
- Аристократ?
- Потомок графа Келсо, тот в прошлом веке на Марсе академию закончил, а на Землю не вернулся – он и леди Анастасия, его жена, так всю жизнь в космосе и проработали.
Кир улыбнулся:
- Читал, даже доклад по истории в школе делал, припоминаю.
- Самое смешное, тот Эпплстон был космодесантником и летал в паре с лучшим другом, пилотом по имени Кирилл Старков.
В глазах у Кира на секунду потемнело, затем вспыхнула картина: Марс, огромное панорамное окно, на фоне которого изящный мужской силуэт, звучит приятный голос, с легким акцентом произносящий по-русски: «Кир, а у тебя есть «Лунная радуга»? Я теперь смог бы ее прочесть в подлиннике». Он приносит бумажную книгу, легендарный роман Павлова…
- Кир?
Телепат улыбнулся.
- Смешно стало, имя на мое похоже.
«Это был я, Игорь, но я не могу тебе этого сказать. Я был побратимом бедного Алана, но он, увы, уже умер, пусть и своей смертью, но как же это ужасно». Этот Алан, увы, не потомок его Алана – Стаси была воплощенным Странником, у них не было своих детей, ведь с другими расами детей никогда не бывает, просто у Алана было два брата и две сестры, потому что граф Келсо женился второй раз, и, хотя Алан формально был графом, семейным делом занимались братья и племянники.
Тяжело вспоминать свои прошлые жизни, особенно звучащую в кабине древнюю песню Пьехи «Огромное небо одно на двоих» и суеверное шипение Алана: «Кир, немедленно выключи!»
Хорошо, что в учебниках хоть не написано, что Старков был рыжий.
Кир обнял Игоря за плечи и предложил еще раз сгонять на танцплощадку на станции, поскольку вдвоем они кадрили девиц на раз, но, как честные люди, одними танцами и ограничивались, порочащие связи не столько красивы, как их описывают в книгах. Побратим уже был согласен, телепат чувствовал это.
Алана нет, есть Игорь, и он, как и прежде, не отдаст побратима, даже если погибнет сам.
@темы: книга, Странники, Звездные Хроники