Вот почему обычно так происходит – хулиганят другие, а попадаешься ты?
Я сидела в полицейском участке обняв подаренный мамой кожаный рюкзак и клялась про себя, что больше никогда в жизни не пойду в школу в этом мире, да еще и в XXI веке. Я хочу домой, в XXIII век! От обиды хотелось плакать, даже в глазах щипало.
Следователь скептически оценил мой местный паспорт (да что не так-то? Он настоящий!), затем посмотрел на меня, видимо, сличая фотографию с с предоставленным ему оригиналом.
- Итак, Алла Дмитриевна Стрельченко, как же вы докатились до жизни такой? Ведь круглая отличница!
читать дальше«Хоть квадратная!», - съязвили бы хором братья, а я лишь беспомощно засопела. Ну да, в век информационных технологий, включающих автомобильные регистраторы, камеры слежения и сигнализацию, было верхом идиотизма разнести витрину киоса, пусть даже там и продают выпивку. Опять же, убежать успели и подружки, и их кавалеры, а я-то бегать не умею. Сущий кошмар! Хотя полицейский, как всегда, кого надо, прошляпил.
Поняв, что я ничего не скажу (брать на себя чужие грехи глупо, а оправдываться еще глупее), следователь начал было писать протокол, как вдруг в участок зашел мой любимый старший брат Линдариэль, как всегда демонстрируя легкую походку вразвалочку. «Криминальный авторитет» приблизился ко мне со спины – я уже и дышать боялась – и обнял за плечи:
- Прошу прощения, я за сестренкой.
- Предъявите документы, - проворчал страж порядка. – Девочка, как твоего брата зовут?
- Ле… онард, - не сразу получилось у меня. – Лен.
Следователь проверил паспорт Лина, в котором он и правда был Леонардом Дмитриевичем Стрельченко и, естественно, двадцати двух лет от роду по местному летосчислению, но почему-то не удовлетворился увиденным. Началось занудство по поводу моего задержания до выяснения обстоятельств, подтверждения идентификации личности самого Лина, соблюдения протокола… терпение брата лопнуло, его пальцы выплели несколько символов.
- Вот так, - сказал он, уводя меня из замершего полицейского участка, - а то взяли моду где не надо власть проявлять. С девками воевать все герои.
Меня не держали ноги.
Лин понял, что колени гнуться не просто так, поэтому легко, будто ни я, ни рюкзак ничего не весили, подхватил меня на руки и неспешно прошествовал к джипу – замечательная и почти неубиваемая машина принадлежала прежде отцу, теперь на ней все три брата гоняют. Дверь послушно распахнулась, хотя у Лина заняты руки, и брат посадил меня на кресло рядом с водителем.
Казалось, джип зафырчал еще до того, как в него залез водитель, но Лин – эльф, а они относятся к магии немного не так, как люди. Конечно, обучение магии на той же Станиславе серьезное: все понимают, что дар может и иссякнуть, а потому учат сначала пользоваться магией, а потом выживать и вовсе без нее, для чего на определенное время блокируют волшебную силу. Примерно то же самое делают и с телепатами, дабы приучить не пробрасываться даром где попало, кидая жемчуг перед свиньями.
Брат с ходу нырнул в перпендикулярное пространство, выруливая со стоянки, одновременно весело рассказывая мне, что он-то и засек магией мое местонахождение. Мама зла настолько, что в эту школу я точно больше не пойду, Лин же «убрал за собой» - все управление будет думать, что он забрал меня совершенно легально.
- Все отлично, малышка, - подмигнул он мне бирюзовым глазом, - мама разрешила тебя везти прямо в «Кингман».
Приморское кафе в Пиро было моим любимым местом, но не потому, что было названо в честь героини Александра Беляева, а потому, что там выступала рок-группа брата (наш лингвист обожал именно так проводить свободное время). Проявив чувство юмора, ребята назвали группу «Ихтиандры», раз уж тема классики. Подружка Линдариэля нежная и очень красивая Келейос тоже проводила там все свободное время, а вот родители по-прежнему предпочитали навещать своих клыкастых друзей в «Меггидо».
Лин вел машину насвистывая очередную песенку группы «АВВА», чей репертуар они тоже исполняли в переводе с английского, который давным-давно сделала мама. Те же песни пели «ABF» в «Меггидо» и всегалактически известный ВИА «Амфион».
- Лин, а ты Келле споешь на день рождения? – спросила я.
В ответ брат улыбнулся и запел:
- Весна и лето когда-то
Были твоим и моим
Куда ушли?
Забыть те дни
Я не могу, любовь моя навеки.
Hasta manana, новой встречи жду
Только где? В каком году?
Знаю, любовь лишь крепче, мы с тобой
Пройдем вдвоем по дороге любой.
Hasta manana, встретимся опять,
Я тебя буду ждать
Не забывай, письма пиши мне
«Все хорошо», - просто скажи мне
Hasta manana, детка, hasta manana, я люблю.
Где сны и наши мечтанья?
Все то, что сбыться могло?
Куда ушло?
Незнанье – зло,
А ты не знаешь, что я так скучаю.
Несомненно, и эту песню переводила мама, и она очень похожа на образ жизни офицера Патруля, мы же живем в разных мирах; а еще мне вспомнилась клятва Странников, которую я слышала от Хельги и принца Гиацинта: «Я найду тебя в любом времени и пространстве». Говорят, эта клятва входит в брачный ритуал, ритуал вечной дружбы и ритуал братания. Нам мало известно о почти бессмертной космической расе, но они поистине великолепны, я бы хотела узнать как можно больше.
- Опять вспомнила о своих любимых Странниках? – заулыбался брат. – Ничего, скоро Ги к нам пожалует, попытай его – в старые времена болтун быыл…
В это поверить ужасно трудно: ангельски красивый принц всегда молчалив, его глаза цвета июньского неба грустны, а шрам на щеке – вечное напоминание о перенесенной боли и потерях, которые в итоге сделали его парадоксом времени, живущим вне оси. Обычно у Странников нет двойников, они же живут во всех мирах сразу, даже не отбрасывая «теней» в стиле Роджера Желязны, а он удержался. Как же, должно быть, он одинок.
Я много слышала о том принце, что принадлежит времени и пространству – большой любитель шутить, подглядывать и подслушивать, любовно пикирующийся со своей сестрой Анной – именно он заслужил нежное прозвище «нахаленок». Принц Гиацинт-что-со-шрамом выглядит диаметрально противоположной личностью.
Лин хохмит вслух, а самому ему тоже отчаянно жаль Серебряного изгоя, который не может даже приближаться к клану и сородичам, его же может уничтожить сама ось времени в этом случае. У прекрасного Гиацинта есть только мы.
Хорошо, что я теперь буду учиться только на Станиславе, вдруг узнаю, как ему можно помочь.