6
Если бы кто-то, живущий в многоэтажном доме, не спал ночью, он увидел бы крылатый силуэт на крыше соседней пятиэтажки; даже на очень большом расстоянии все равно было бы понятно, что это = мужчина.
Богдан невольно скривил губы в улыбке: по законам жанра многочисленных человеческих легенд, сейчас должен подняться ветер, который унесет далеко-далеко одинокое белое перышко из его крыла, а сам ангел в это время будет смотреть на тонкий серп Луны, роняя слезы от жалости и любви к прелестно человеческой девушке. Смертные не лишены чувства прекрасного, но они наивны и просты, они не понимают, что у любви сотни сотен разных ликов, у самого слова «люблю» миллионы разных оттенков, а ангелы чувствуют несколько иначе, чем они.
Иначе? Да, но ненамного отличаются эти самые чувства, сейчас в душе царит почти человеческое смятение. Как разлучить отца с сыном? Конечно, нечто подобное уже было, но только тогда, когда один шел за Светом, а второй выбирал Тьму. Сейчас ситуация совершенно другая.
К чему же зовет сердце этого мальчика?
Богдан закрыл глаза и четко представил себе их квартиру, почувствовав, что отец с сыном не спят; оба сидели на кухне, пили вредный Адриану кофе и разговаривали.
- Да, - подтвердил Михаил, кивая отцу, - да, я очень хотел бы помочь людям.
читать дальшеАдриан внимательно рассматривал напиток в своей чашке.
- Ты любишь их и понимаешь, тебя зовет сердце, а значит, именно твоя судьба в том, чтобы обрести крылья.
- А ты? -= в потупленных очах молодого пока еще человека стояли боль и слезы.
- А я вернусь, как только смогу, - в глазах бывшего ангела лишь отразилось нечто, напоминающее затянутый тучами небосклон.
Михаил помотал головой и сжал виски, как если бы ему было мучительно больно физически. Адриан ласково погладил сына по голове.
- Не беги от своей сущности, ты взрослый, а значит, должен быть мудрым.
- Как мне быть мудрым, если я люблю? – в горе прошептал Миша.
- Именно любовь и дает истинную мудрость, сынок.
Богдана словно обожгло изнутри. Как просто Адриан это сказал! Истина всегда одинаково, так отчего же им так больно? Отчего больно ему? Ангелы чувствуют иначе, но они чувствуют. Решительно плеснув крыльями, он бросился с крыши вниз, подлетая к их окну подобно огромной птице, просящей впустить его в теплый дом с холодной улицы.
Адриан посильнее открыл окно, впуская крылатого собрата и чувствуя, хотя и не понимая детально, то, что ощущал сейчас он.
- Твой выбор сделан? – спросил Богдан Михаила.
Молодой человек стиснул зубы, но ответил твердо:
- Да. Я иду с тобой, я ступлю на путь Света, а принесенная жертва да сделает его правильным, - он бесстрашно посмотрел в темные глаза ангела.
Богдан перевел взгляд на Адриана, затем кивнул:
- Ты поступаешь правильно, и Адриан прекрасный наставник – это он учил меня всему, что я знаю.
Мужчины удивленно посмотрели на визитера, но пока ни один из них не рискнул сказать ни слова. Воспользовавшись паузой, Богдан начал рассказывать Михаилу о тех временах, когда он был молодым ангелом, и Адриан, на правах старшего, учил его. Вышеупомянутый Адриан сдвинул брови, пытаясь понять, к чему клонит Богдан.
Молодой человек попытался что-то спросить, но ангел мягко коснулся рукой его спины – за плечами распахнулись большие белые крылья. Ни слова не говоря, Богдан точно также дотронулся до Адриана.
- Веди его. Укажи дорогу к Свету.
Бывший… хотя нет. Теперь снова просто ангел слабо ахнул:
- Но… ты понимаешь, что именно…
- Понимаю, - ответил Богдан, - вы отбывайте сейчас, а я останусь здесь, попытаюсь понять людей – это непросто, мне нужно время, а вам оно уже не понадобится.
Адриан улыбнулся.
- Спасибо. Ты усвоил урок, - выпрыгнув в окно, он замахал крыльями, словно привыкая заново, и закончил речь, - и теперь ты сумеешь побыть человеком сколько потребуется.
Богдан решительно подтолкнул Михаила из окна – ветер помог новому ангелу, раскрыл его крылья, и тот устремился следом за отцом, лишь раз оглянувшись на наблюдателя, закрывающего окна. Слова благодарности застряли у молодого ангела в горле, он лишь сморгнул невольно пролившиеся слезы, а затем ускорил свой первый полет.
«Думаю, я поступил правильно», - подумал Богдан, беря на руки тихо плачущую кошку Машку. Одна она точно тут не останется, значит, нужно отдать красотку в надежные руки, чтобы ее тоже любили.
Ангел вышел на площадку, захлопывая оставшийся пустым дом, затем прошел в соседнюю дверь.
Темнота чисто прибранной квартиры встретила его свежим ночным воздухом и тихой мелодией, мягко струящейся из спальни хозяйки. Красивый низкий голос певца сплетался с нежным женским сопрано, чуть хрипловатым, но исполненным сердечности, а потому прелестным. Удивительно, но обычно ничего не значащие слова сейчас обретали тот смысл, который пытался заключить в них поэт – Агнесса не пела, она чувствовала.
Стоило ему ступить на скрепучую половицу комнаты, как пение прекратилось, спокойный голос лишь спросил:
- Ангел?
«Не совсем»
- Агнесса, ты возьмешь кошку?
- Кошку?
Ее шаги были привычно легкими, даже хорек топал сильнее; вскоре босая девушка оказалась рядом, глядя на Богдана снизу вверх, ведь он превосходил ее ростом. Ангел мягко протянул полосатую умницу новой хозяйке.
Известие о том, что ее соседи улетели во всех смыслах этого слова, Агнессу совершенно не удивило – девушка давно подозревала, что друг детства Мишечка уж точно ангел, а раз так, то его отец – тоже. Огорчило одно: Богдан тоже вынужден отбыть, и отбыть достаточно надолго. Девушка обняла его, мягко прижимаясь:
- Останься…
- Не могу, - честно сказал ангел, - ты же понимаешь…
- Да, - ответила она, - но я все равно тебя не послушалась.
Встав на цыпочки, Агнесса нежно поцеловала его в щеку и пожелала счастливого пути.