Оперативный дневник

Меня зовут Эрика Торсон, и я дракон.
Круто, да? Не особо, поскольку чистая правда, дорогие дамы и господа, а мой папочка, профессор магии, ледяной дракон Оле Свен Торсон, а) потомок самого Фафнира и б) воспитанник ледяной волшебницы Лаувейи. Да, я горжусь родителями, поскольку мама, Кира Свенсон, потомок Фенрира и потому истинный оборотень.
До поры до времени волчья сущность потомка Фенрира была и у меня, пока мой папочка дракон не решил, что хорошенького понемножку, и не отделил мою суть от меня, в результате чего получился волчонок по имени Хайди (так ее назвала я, ведь раньше она была спрятанная); она стала моим фамильяром, ведь росли мы вместе.
Имя мое тоже когда-то выбирал отец, и назвал «благородной предводительницей» не зря – у драконов, особенно ледяных, преобладают лидерские качества. В дальнейшем мои друзья с японской кровью поведали мне, что есть, оказывается, белые цветы вереска, которые называют эрикой, а символизируют они одиночество. Вот же поразительно! Ну нет уж, я не одинока и никогда ею не буду. Однако, словно в насмешку над «цветочной» трактовкой имени, я в виде дракона не белоснежная, как отец, а светло-сиреневая, как обычный вереск.
Повезло, что у меня светло-рыжие, даже, пожалуй, золотые волосы, ведь моя приемная сестра Дрима беловолоса, а потому нас иногда принимают за родных – вот пусть так и думают. Дрима вервольф, как и мама, ее родственники были убиты, потому она и живет с нами. Голубоглазая блондинка в человеческой ипостаси, она отличается теми же голубыми глазами и белой шкуркой, когда превращается в волка.
Еще три наши задушевные подруги сейчас бороздят космос.
Огненно-рыжая Хельга, дочь Локи и принцессы Странников Анны Серебряной, улетела со своим прекрасным возлюбленным Бенедиктом из Агатового клана, пока что предания молчат о них. Две другие, Аланна и Аямэ, юные и прекрасные темпоралки, покоряют другие планеты на бионическом корабле Странников, имя которому «Латона»… хм, получается, что, хоть это корабль, «Латона» все-таки «она», личность у них тоже имеется.
Я тоже решила в темпоралы податься.
На планете Драгопир есть несколько магических государств, и самое сильное и большое из них – Гардарика, вотчина князя Кия, которую защищают змеевсадники; следующее по значимости королевство Эрин, которым правит прекрасная королева Аполлония I Фир-Йолданах, сильная огненная колдунья; Балаур и Мимир, населенные, соответственно, вампирами и эльфами, принесли вассальные клятвы более сильным государствам. Эльфы находятся под знаменами Гардарики, в долине оборотне Скифлавия стоит форпост Эрина под командованием наследного принца Владислава, истинного воина и умелого мага земли.
Самое ужасное в том, что Драгопир находится в постоянной опасности из-за планеты Эйриан; Внутренний Круг – магическое правительство Эйриан – жаждет захватить силовые линии Драгопира, поскольку их собственные магические источники опустели уже давно, они тянут силы из своих рабов-эльфов, пока те не умирают от истощения. Ничего, дайте срок, Пространственно-Временной Патруль найдет управу на этих колдунов и освободит порабощенных несчастных эльфов.
Говорят, когда-то на месте Эрина сел корабль именно оттуда, таковым был и станиславский «Фрейр», эйрианцы послали много экспедиций, нам же известна судьба только двух из них. На обеих планетах с эльфов тотчас были сняты магические ошейники, и теперь на нашей Станиславе процветает дружба народов.
Мне эта история запала в душу, и, достигнув совершеннолетия, я попросилась именно на Драгопир.
Дрима улетела со мной.

@темы: книга, Эрика Торсон

---

Дневник путешественника-2

Странный это был сон, но я, как дочь сновидицы, знала прекрасно – у снов свои законы, удивлять это меня не должно; кроме того, к таинственным и прекрасным видениям я привыкла уже давно, с самого первого телепатического контакта с принцем Гиацинтом. Теперь сны и видения мои порой посылались «Латоной», и не узнать голос моего корабля сейчас я попросту не могла, мыслеобразы ее плыли один за другим, а потому казались четким фильмом.
Я находилась в открытом космосе, звезды горели и надо мной, и подо мной, и справа, и слева – иначе просто не опишешь эту картину, похожую на кадр из «31 июня», где в лунный день был открыт таинственный и прекрасный звездный мост. Я попыталась спросить «Латону» в чем дело, но она неожиданно заговорила со мной сама.
«Посмотри внимательно, что мне удалось увидеть, кто вышел со мной на связь»
Навстречу мне летел, переливаясь ртутным серебром в неверном свете звезд, огромный красивый дракон, о котором сразу и не получалось сказать, похож он более на европейского или все же азиатского. Таинственный зверь поражал своей хоть и непривычной, но очень мощной красотой, и речь тут не шла о магии, как у моей подружки Эрики, например, и не о силе бойца, которой отличались Каэдрон и Эльдека. Нет, тут было нечто совершенно особенное, словно он был одновременно воплощением какой-то странной дикости, совершенно первобытной невинности и векового опыта, со всеми знаниями и мудростью прожитого. Наверное, примерно так должны думать и чувствовать Повелители магии, безразлично, родились ли они в Тир-нам-Бео или впервые увидели свет в прекрасной Элладе. У меня отчетливо закружилась голова.
«Еще не прибыв в наш мир, он позвал меня и попросил о помощи. Милая, что-то случилось в измерении этого существа, нам стоит найти вход и попытаться во всем разобраться, темпоралы для того и предназначены»
Я ответила «Латоне», что поняла ее, но язык нашего визитера был мне незнаком, я решила найти ксенолингвиста, ведь даже милый мой кораблик не знал перевода – одни лишь эмоции, сильные и яркие как молния на небосклоне во время грозы.
«Латона» обещала перевести звуки в символы, записав сообщение.
Когда я сумела наконец разлепить веки, голова уже ощутимо болела и была весом, похоже, с добрый свинцовый шар. Что же теперь делать? Потирая виски, я поднялась с кровати и решила, что приключений во сне с меня сегодня достаточно, к тому же братья дома – наши дембели сегодня должны были приступить к обучению на синхронистов, впервые в истории не только родных по крови, а еще и настоящих близнецов.
Обычные агенты-синхронисты просто росли и воспитывались вместе, приучаясь к тому, что даже дышать они должны синхронно, а уж работать «идеальной парой» - тем более. Смешанные «комплекты» вроде наших Таши и Такеши были крайне редки, обычно пары составляли однополые, так как «братья» и «сестры» понимали друг друга без слов еще и в силу этого. Побочным эффектом подобных отношений, пусть и не включающих в себя ни магическую, ни телепатическую связи стало то, что гибель одного часто сводила в могилу другого.
Таша с Такеши нашли выход в заклинании сродства – ранят одного, боль чувствует и второй, как следствие, моментально кидаясь на помощь (именно так, в Скифлавии, Такеши прибежал на «зов», когда Таша была ранена в ногу). Связь близнецов в магической составляющей не нуждается.
Обо всем этом я размышляла стоя под контрастным душем, хотя мама меня ругала за него – слишком большой риск простыть. Вот интересно, что же сейчас важнее, учеба братьев или дракон?
Так ничего и не решив, я отправилась в «Сигурэ».
Собственно говоря, Аямэ и правда может знать о драконах то, чего не знает даже Эрика, ведь особенность культуры страны восходящего солнца состоит еще и в том, что драконы ими были почитаемы… ой, забыла, мы же договорились, что стихи еще почитаем, так что надо срочно их переписать…
Любой полет – навстречу свету,
И звезды нам укажут путь;
Бегущую к тебе комету
Улыбкой встретить не забудь.
Давно уже сюда стремились
Придти вдвоем мы, ты и я,
Миры открыты те, что снились
По ним пройти – судьба моя;
Мы снова рук не размыкаем,
В нас сердце на двоих одно
Горит для нас на звездных гранях
Судьбы цветное полотно.
Дороже друга нет на свете
Мы обе знаем, и всегда
Нам дует странствий теплый ветер
И светит нежная звезда.
Никогда не пойму, отчего «Латона» так любит стихи, ведь она же корабль… но она – корабль Странников, а те просто обожают ритмы и рифмы, если можно так выразится. Впрочем, Аямэ понимает это прекрасно, она даже сама пишет танки (а я знаю, она перевела мн написанное на свитке в токонома, причем сама же и писала). Аямэ даже обещала танки на «Латону», дома же у них висит как бы гимн их любимого «Сигурэ»:
Пусть звезды
Сольются вместе, и
Картина, подобная
Рисунку черной тушью,
Гармонию обретет.
Что ж, надо полагать, что мы обе всегда хотели стать космонавтками, и теперь это вполне осуществимо. Хорошо еще, что японский принцип «любишь дитя – отправь его за тридевять земель, дабы оно набралось опыта» (это приблизительно) подействовал и на маму, не то я не улетела бы.
Маму с отцом временами было жалко, но судьба же…
Аямэ встретила меня уже готовым свитком для украшения «Латоны», причем каллиграфия его была даже на мой непрофессиональный взгляд идеальна.
Идем все дальше
Дорогою общей судьбы.
Куда ведет она?
Узнаем все это
Пройдя по ней вместе.
Да, зрелище очаровательное, и, вполне возможно, Аямэ достала традиционные для подобного материалы. Я с восторгом – искреннем совершенно притом! – похвалила ее искусство.
Мы присели за нормальный столик попить чаю.
- Слушай, Аямэ-тян, а что ты знаешь о драконах? – спросила я.
- Тебе сказки или всего понемногу? – уточнила подруга. – Данных столько, что сразу все и не перевернешь.
Я поведала о странном сне, Аямэ согласно кивала в ответ на уже сделанные мною выводы, тихонько повторяя традиционное «хай», пусть даже они с Хидеки значительно обрусели. Более всего ее поразило, что «Латона» уже слышит это странное существо.
Советом подруги было пожелание «спать аккуратнее», она даже предложила написать мне на лбу их оберег – иероглифы означали «собака».
Я со смехом отказалась от экзотики, и тогда она неожижанно произнесла:
- Рука в моей
Руке. Милая подруга,
Нам не разорвать
Тех уз сердца,
Что обрели мы случайно.
Признаться, этим Аямэ меня несколько напугала, она же медиум… но отступать некуда все равно.

@темы: книга, Странники, Латона, Аланна

---

Пусть звезды
Сольются вместе, и
Картина, подобная
Рисунку черной тушью,
Гармонию обретет.

Идем все дальше
Дорогой общей судьбы.
Куда ведет она?
Узнаем все это
Пройдя по ней вместе.

Рука в моей
Руке. Милая подруга,
Нам не разорвать
Тех уз сердца,
Что обрели случайно.

Аямэ для Аланны.

@темы: стихи, Странники, Латона, Аланна

---

Любой полет - навстречу свету,
И звезды нам укажут путь;
Бегущую вослед комету
Улыбкой встретить не забудь
Давно уже сюда стремились
Придти вдвоем мы, ты и я,
Миры открыты те, что снились,
По ним пройти - судьба моя;
Мы снова рук не размыкаем,
В нас сердце на двоих одно
Горит для нас на звездных гранях
Судьбы цветное полотно.
Дороже друга нет на свете
Мы обе знаем, и всегда
Нам дует странствий теплый ветер
И светит нежная звезда.

Аланна О`Брайен
"Песня для "Латоны".

@темы: стихи, Странники, Латона, Аланна

---

Фуросики

@темы: картинки, Япония

---

@темы: картинки, стихи

---

Дневник путешественника - вкладка

Я еще не на звездах,
Я не дома уже;
Пусть в судьбе все непросто
Но покой на душе.

Так взлететь я хотела,
Что подарен мне был
Этот сильный и смелый
Плен сверкающих крыл;

Вновь зовет нас подняться
Теплый ветер с небес,
И красой наслаждаться
Этих чистых чудес.

Я еще не на звездах
Но не дома уже,
И теснятся вопросы.
Я на том рубеже,

Когда шаг отделяет
От дороги судьбы.
Мне ничто не мешает
Я же верю в мечты.

@темы: стихи, Латона, Аланна

---

Дневник путешественника-1

Мама с самой своей юности любит группу «Машина времени» - как следствие, вся семья знает репертуар, а некоторые, как мы с ней, даже наизусть.
Сейчас, когда мы с Аямэ уже вовсю умали о путешествии, а «Латона» ночами показывала мне картины различных миров, в голове моей волей-неволей крутились строчки о том, что нужно отдать гитару и, перебрав любимые книги, не выбрать ни одной. Конечно же те, кто правда дорог, все поймут и так.
Пугало ли меня будущее? Вряд ли.
В конце концов, все в нашей семье уже нашли свое призвание, это я одна такая нерешительная; а мои сестры Соня и Маша давно уже руководят аналитической и финансовой службой, Джим и Серж готовятся стать синхронистами, а Линдариэль – лингвист и певец. Может, мое призвание именно в том, чтобы стать путешественником? Только маму жалко.
Даже и не знаю, почему мам отпускает меня без всяких разговоров, ведь отличительное свойство многих матерей стараться привязать к себе ребенка; но моя мама умнее многих из них, и потому не держит меня. Даже про народную мудрость говорила, что любящая мать ребенка за семь морей отпустит, дабы набрался опыта. Таку подтвердил – такая народная мудрость есть и у них, и, в несколько иных формах, в других странах, в частности в маминой родной России. А как быть тем, чья Родина – Земля? Во мне самой же четыре крови, и кем я себя больше чувствую, я не знаю, наверное, русской, пусть даже меня зовут Аланна О`Брайен.
Самое интересное в том, что моя подруга Аямэ тоже куда сильнее тяготеет к русским, нежели к родному для нее японскоу народу (хотя удивляться не приходится, ведь мы темпоралы, а значит, имеем весьма нестандартное мышление). За два года нашего знакомства мы обе достигли определенных успехов в обучении, так как телепат, пусть и скромного уровня псевдоридера, и медиум, в случае подружки, весьма сильный, хорошо работают именно в паре. Наш дуэт заставляет многих оперативников отдела паранормальных явлений пророчить нам действительно неплохое будущее. Сама я серьезно сомневаюсь – Аямэ-то наделена силой и талантом, а мне бы в основном ее не подвести надо.
Год назад, только-только шагнув за порог совершеннолетия, улетели на Драгопир Дрима, Хельга и Эрика, от которых регулярно приходят письма. Я знаю, что Дриму принял в свою стаю Олег, местный вожак оборотней долины Скифлавия, и, если повезет, она найдет себе там симпатичного друга, ведь официально Дрима Уивер теперь считается младшей сестрой Олега и Вадима. Над Эрикой же неожиданно взяла шефство Эльдека, личный телохранитель и помощница ее королевского величества Аполлонии I Фир-Йолданах. Странно, но драконы всегда впадают в крайность – одни жрут молодняк, другие чрезмерно его опекают; с Эльдекой проще, она сама мать троих детей, хотя и ездит на любимом единоутробном брате. В общем, ящеров не поймешь.
Я не знаю только одного, нет, пожалуй, все-таки двух обстоятельств: куда отбыли с Драгопира Хельга и Бенедикт, после того, как осели на планете наши подружки, и когда, наконец, поженятся Эрика и Нари Локесон, тотемный колдун, ставший повелителем волков. В конце концов, главное даже не это, а то, чтобы все, кого я люблю, были живы и здоровы, а на Драгопире наконец-то все наладилось.
Давно уже не приходилось бывать также в XXI веке, но там мне делать особо нечего, люди примитивны, наука в состоянии застоя, культура в упадке, поэтому мы с родителями любим оставаться в Межвремении или нашей квартире на орбитальной станции «Род» на орбите Станиславы, в прекрасном и утопичном, уже не столь далеком XXIII веке. Даже ручных зверей и то порой с собой таскаем, особенно Снайпера и Саавик.
Мама уговаривает меня взять с собой хотя бы Поттера, говоря, что хорек и енот запросто поладят друг с другом, но я, честно говоря, считаю, что на борту хватит и одного Хосико. Во время чаепития в «Сигурэ» (церемонии мы все равно почти не проводим) один только вид его умной морды над поверхностью обеденного стола вызывает у меня глубокое умиротворение, а если Хосико задумчиво срывает с виноградной кисти по ягодке своими лапками-ручками, кажется, что он и правда разумен. Хороший томодати у Аямэ, он будет отличным спутником, а с самой «Латоной» не соскучишься.
Родители порой вспоминают жизнь на «Звездном олене» во время своей вынужденной космической одиссеи, но никогда на нее не жалуются – выбор сделали они сами, и в итоге их самопожертвование спасло проект создания Мировой Российской Империи, а сама Империя – множество миров и жизней. За такое и своей жизни не жаль, да и умерли же они, старыми и немощными, чтобы очнуться в клонированных молодых телах.
Сейчас я сижу по привычке в нашей библиотеке и думаю о прошлом и будущем, сравниваю, стараюсь понять, что же нравственнее. Вместо четких мыслей в мозгу звучат странные строки, которые я периодически повторяю вслух:
Сборы все позади,
Лишь осталось пойти
По земному пути,
Что в даль нас зовет
И к судьбе приведет,
И каждый дорогу найдет…
«Латона», неужели это ты? Но отчего же тогда эти строчки такие эклектичные?
Пожалуй, это не она, а я; мама поэтесса и переводчица, так что ж, я тоже так могу? Как было бы хорошо, если бы я и правда умела создавать эти легкие, летучие строчки… я попытаюсь.
Мы о прошлом не забудем
Путь в будущее держа,
Для того мы с тобой и люди
И нам дана душа.
Пусть ждут нас испытания –
С честью мы их пройдем;
Пусть же сбудутся мечтания
И мы о них споем.
Строчки ложатся на музыку той самой старинной песни «Машины времени»; а подарю-ка я текст Линдариэлю, пусть ее поют «Ихтиандры».
Но сначала надо закончить. Я мысленно напеваю мелодию песни.
Пройдя своей дорогой
Многое ты поймешь,
И, если захочешь, снова
Путь для себя изберешь;
Придет тогда лишь опят
Когда все испытаешь сам,
За любые сокровища мира
Я свой шанс не отдам.
Да, думаю, что такой песне Линдариэль будет рад, хотя текст несложный… может, запомнится легко. Напевая, я закрыла тетрадь со стихами и снова и снова принялась переставлять книги на полках.
Я еще не на звездах…
Я не дома уже…
Может, и из этого получится стишок?

@темы: книга, Латона, Аланна

---

Дневник Аланны

@темы: картинки, Аланна

---

Песня капитана "Дружбы"

(на мотив песни Александра Иванова
"Моя неласковая Русь"
исп. А. Иванов и гр. "Рондо")

Как-то я для себя решил,
Что ни за что не стану браться
Если дела не от души,
Чтобы не плакать, а смеяться;
Вот и воюю сам с собой
Чтобы желания мог обуздать я
Либо поднявшись над толпой,
Либо не опускаясь.


Я не всегда того хотел
Что на уме теперь постоянно,
Но, если где-то есть предел,
Меня к нему толкать напрасно,
Я лишь хочу сам себя понять
Чтоб стать собой, ни о чем не жалея,
И человечности не потерять,
А жить, о друзьях радея.

Сегодня я узнать хотел,
Как мне свершить сто добрых дел;
Сегодня я понять хочу,
Что человеку по плечу.

Прошлое нынче за спиной,
Будущее таиться в дымке...
Как ни скажи, я такой простой,
Как человек, я невидимка;
Но в это утро увижу я свет
За путеводной звездой пойду я,
Может, узнаю я точный ответ
Или просто забуду бурю.

Сегодня я узнать хотел,
Как мне свершить сто добрых дел;
Сегодня я понять хочу,
Что человеку по плечу.

Сегодня я узнать хотел,
Как мне свершить сто добрых дел;
Сегодня я сказать хочу:
" Все человеку по плечу!"

@темы: стихи, Странники, Дружба

---

Гиацинт во всех ипостасях

Антропоморфная

Крылатая

Энергетическая

@темы: картинки, Странники

---

Поэтому у интеллектуала, не читавшего в юности «Трудно быть богом», - прореха в образовании, более того – в воспитании. Притом невосполнимая.
И еще. Тот, кто прочитал эту книгу один раз и «все понял», - столь же наивен, как пресловутые слепцы, на ощупь составлявшие представления о слоне…
Л. Филиппов

Насколько я помню, сначала я прочла «Трудно быть богом» в пятнадцать лет и все поняла, затем я взяла его в двадцать пять – поняла еще больше. Что же я смогу понять сейчас?

@темы: Аркадий и Борис Стругацкие

---

Только когда тебе становитя за тридцать, порой начинаешь понимать умом те вещи, что в ранней юности понимал инстинктивно. Дело даже не в том, что нечто, пришедшее из дества и ставшее привычным, вспоминанется снова и окрашивается яркими красками, а в том, что истина не старее.
Стругацких нельзя читать с экрана, нужна именно книга, тонкие шелестящие страницы в твердом переплете, потому что у книги есть лицо и характер, которых нет у файлов.
Вдумайтесь в мудрость подобных строк.

Страна багровых туч

«…Либо врали романисты и газетчики, либо наш перелет не типичен. В нем нет ничего „межпланетного“. Все буднично и обыкновенно. И вместе с тем… Но это самое „вместе с тем“ относится уже к области чувств и переживаний. Если обратиться к фактам, то просто трудно представить себе, что находишься на борту космического корабля и что наш планетолет с гигантской скоростью несется к Солнцу. Сейчас, когда я пишу эти строки, Юрковский и Иоганыч в кают-компании возятся над картой полушарий Венеры — так они называют два круга на бумажном листе, на которых нанесены цепочки красных и синих кружков и небольшие пятнышки, заштрихованные зеленым. Юрковский объяснил, что красные — это горные вершины, достоверно известные; синие — гипотетические или замеченные всего два или три раза; зеленые пятна отмечают места, где были зарегистрированы мощные магнитные аномалии. И большая черная клякса — Голконда. Это все. Воистину загадочная планета! Над этой картой наши астрогеологи сидят часами, сверяя что-то со своими записями и переругиваясь вполголоса, пока Ермаков не выйдет из рубки обедать и не прогонит их со стола. Крутиков сейчас на вахте, Богдан в соседней каюте читает, свернувшись в три погибели на откидной койке. Пристегнуться не забыл — видимо, привычка. Что касается Ермакова, то он заперся у себя и не выходит вот уже второй час. Но о нем разговор особый…»

«…Итак, за истекшие сутки никаких происшествий не случилось. Пилотам и электронно-счетным машинам пришлось много потрудиться, прежде чем планетолет был выведен на так называемый прямой курс и взял прямое направление к точке встречи. Для этого Ермаков и Михаил Антонович еще на Земле рассчитали какую-то „дьявольскую кривую“, трехмерную спираль, следуя по которой, планетолет гасил инерции орбитального и вращательного движения Земли и выходил в плоскость орбиты Венеры. Крутиков после сказал, что электронный курсовычислитель „Хиуса“ оказался не совсем на высоте положения. Мы — Юрковский, Дауге и я — сидели в это время в кают-компании и прислушивались к легким толчкам. Но амортизационные устройства кресел — чудесные, и дальше чувства легкой тошноты мои страдания не пошли. Затем я приготовил обед. У нас обильные запасы готовых обедов в термоконсервах, но есть и „живое“ мясо в пластмассовых баках, стерилизованное гамма-лучами, и изрядное количество овощей и фруктов. Я решил блеснуть. Все хвалили. Но Юрковский сказал: „Хорошо, что у нас теперь есть, по крайней мере, порядочный повар“, — и я разозлился. Ермаков, впрочем, заметил Юрковскому:

„Зато к вашей стряпне, Владимир Сергеевич, подход возможен только с наветренной стороны“.

„Пробовали?“ — с любопытством спросил Дауге.

„Краюхин предупредил“.

Короче говоря, мне придется ходить в коках до конца перелета. С удовольствием! Но „пижон“ обидно посмеивается. В конце концов, плевать мне на гусара-одиночку!

Однако все это мелочи. Есть три беспокоящих обстоятельства: первое — встреча с метеоритом, второе — вид на пространство и третье — самое главное — разговор с Ермаковым. Расскажу обо всем по порядку.

Нам не так повезло, как Ляхову во время испытательного перелета. Очень скоро после старта „Хиус“ встретился с метеоритом. Конечно, если бы не Ермаков, никто из нас не заметил бы этого. Просто вдруг пол провалился под ногами и замерло сердце, как во время спуска на скоростном лифте. Оказывается, пространство вокруг „Хиуса“ непрерывно прощупывается ультракоротковолновым локатором. Если в опасной близости появляется метеорит, счетно-решающее устройство по отраженным импульсам автоматически определяет его траекторию и скорость, сопоставляет эти данные со скоростью и путем планетолета и подает соответствующие сигналы на управление. Совершенно автоматически планетолет либо замедляет, либо ускоряет движение и пропускает метеорит перед собой или обгоняет его. Встреча с метеоритом, оказывается, совсем не редкое и весьма опасное событие. Противометеоритное устройство „Хиуса“ пока выручает…»

«…Несмотря на спокойствие товарищей и весьма обыденную обстановку, когда все спокойно работают, отдыхают, читают, спорят, я все же испытываю смутное беспокойство. Дауге сказал, что у новичков такое состояние не редкость, что это „инстинктивное чувство пространства“, вроде морской болезни для непривычных к морю. Не согласен! Какое может быть „чувство пространства“ у человека, который это пространство и в глаза не видел? Ведь на „Хиусе“ нет иллюминаторов, и единственное наблюдательное устройство находится в рубке, куда входить не пилотам категорически воспрещается. Но, пока я раздумывал над этим вопросом, для меня было сделано исключение, причем в таких обстоятельствах, которые усугубили мою тревогу. Произошло это так.

Несколько часов назад радиостанция Седьмого полигона установила с нами телевизионную связь. Краюхин потребовал Ермакова для переговоров. О чем они говорили, никто не знал, потому что Ермаков тотчас отослал из рубки Богдана, стоявшего тогда на вахте, и плотно задраил за ним дверь. Разговор был недолгим. Скоро Ермаков вышел и молча спустился в свою каюту. Дауге и Юрковский пустились было в веселые догадки, но Богдан резко их оборвал. Через два часа пришла очередь Ермакова заступать на вахту. Проходя в рубку управления, он приказал мне явиться к нему. Общему удивлению не было предела, все странно посмотрели на меня. Я понимаю. Действительно, всем могло показаться, что у Ермакова с Краюхиным речь шла о моей персоне. Я и сам так подумал, признаться, и очень встревожился. В рубке было жарко, через титановый кожух доносился гул фотореактора. Ермаков, не глядя мне в лицо, спросил, хочу ли я увидеть Землю.


„Вы, кажется, мечтали об этом, Алексей Петрович?..“

Сердце у меня противно екнуло, и губы сразу стали сухими. Не прибавив ни слова, Ермаков подвел меня к прибору, похожему на большой холодильник, с двумя окулярами наверху. Он предложил взглянуть в окуляры. Глазам моим открылась круглая черная пропасть, окаймленная по краям слабыми лиловыми вспышками. В бездонной глубине виднелись мириады ярких и тусклых точек, в центре отчетливо выделялся светящийся крест, а правее и выше его я увидел шарик теплого зеленого тона с яркой звездочкой возле него. Это были Земля и Луна…

„Сейчас перед вами нижнее полушарие небесной сферы, — проговорил Ермаков. — Свечение по краям — это отражение термоядерных взрывов в фокусе зеркала из „абсолютного отражателя““.

Я, конечно, сразу успокоился: нелепо думать, что меня „высадят“ с корабля и отправят обратно на Землю.

Ничего грандиозного в открывшемся зрелище я не нашел. Почти то же можно видеть в ашхабадском планетарии, и я сказал Ермакову об этом. Он кивнул.

„Разумеется, ведь это только электронное изображение. Оно служит для проверки точности счисления курса. Светлый крест посередине отмечает точку пересечения оси нашего движения с небесной сферой“.

Я осведомился, на каком расстоянии от Земли сейчас находится „Хиус“.

„Около тридцати миллионов километров… Хотите посмотреть вперед?“

Он повернул выключатель, и в поле зрения вспыхнул яркий желтый диск. Его пересекал крест, а вокруг в черной пустоте дрожали звезды.

„Солнце, — проговорил Ермаков. — А вправо от него — видите? — Венера. К тому моменту, когда „Хиус“ придет к ее орбите, она тоже будет в точке встречи“.

Он выключил устройство, предложил мне сесть и мельком взглянул на доски приборов, усеянные множеством циферблатов и циферблатиков, разноцветных глазков и стрелок. После этого начал разговор. Постараюсь передать его слово в слово.

Лицо Ермакова было, как всегда, спокойно; но темные круги под глазами и угрюмая складка на лбу показывали, что случилось что-то не совсем обычное.

„Скажите, Алексей Петрович, — начал он, глядя на меня в упор, — как вы рассматриваете свое положение в экспедиции?“

„В каком смысле?“ — снова встревожился я.

„В смысле субординации… подчинения, например“.

Я подумал и ответил, что привык в работе выполнять приказы того, в чьем непосредственном служебном подчинении нахожусь.

„То есть?“

„В данном случае я ваш подчиненный, Анатолий Борисович“.

Он, помолчав, спросил:

„А если вы имеете два взаимно исключающих друг друга приказа?“

„Выполняется последний по времени“.

Я старался говорить спокойно, но, признаться, у меня мурашки пошли по телу от этого разговора, и я стал делать самые глупые предположения и строить заранее план действий на случай, если Ермакову вздумается поднять черный флаг и начать пиратствовать на межпланетных коммуникациях.

А он допытывался:

„Значит, если мой приказ будет противоречить приказу председателя Госкомитета, вы повинуетесь мне?“

„Да… — Тут я, кажется, с самым дурацким видом облизнул губы и добавил: — Мы не в армии, но я выполню любое ваше приказание, если оно не будет противоречить интересам нашего государства… и партии, конечно. Я коммунист“.

Он засмеялся.

„Только не воображайте, что я заговорщик. И не думайте, что я сомневаюсь в вашей готовности выполнять мои приказания. Просто мне хочется знать, какой линии поведения вы будете придерживаться, если обстоятельства принудят нас нарушить приказ комитета. Очень рад, что нашел в вас дисциплинированного и знающего службу человека“.

Я тоже был рад, честное слово, стоило только мне перехватить его уверенный, твердый, как железо, взгляд.

„Все же хотелось бы знать…“ — рискнул спросить я.

„Объясню… Вернее, намекну, вы поймете. Дело в том, что не столько от выполнения задач экспедиции, сколько от успешного возвращения „Хиуса“ зависит очень многое. Слишком многое, и мы, возможно, не будем вправе подвергать себя большому риску в поисках и исследованиях Голконды, даже для выполнения прямого приказа комитета…“

Он кивнул мне и проводил к выходу.

Действительно, здесь есть над чем подумать. Держи ухо востро, Алексей Быков! Ничего не понимаю. Впрочем, Краюхин и Ермаков — не такие люди, чтобы чего-либо испугаться… Таким для отступления нужно очень много мужества… В чем же дело?»

@темы: Аркадий и Борис Стругацкие

---

Элька и Анка

Тест: Цвет волос и характер: найди себя!
Блондинки))
­register_image(55427543);­
Для светловолосых девушек характерны добродушие, мечтательность, сентиментальность и непостоянство. Последнее вовсе не от коварства, а от слабохарактерности и перепадов настроения. Блондинки частенько привирают или приукрашивают действительность, но что поделать, ведь они склонны к идеализации. Кроме того, светловолосые девушки любят лить слезы по любому поводу, но это им действительно идет, чем они и пользуются. Вопреки расхожему мнению обладательницы светлых волос вовсе не честолюбивы, и у многих из них можно было бы поучиться скоромности. Однако трудягами их назвать нельзя, хотя при четком руководстве они проявляют себя как хорошие исполнители. Романтичные блондинки обожают стихи, отдают предпочтение светлой, приглушенной цветовой гамме и большую часть времени проводят, витая в облаках.

В отношениях с противоположным полом блондинки редко проявляют инициативу, предпочитая идти на поводу у партнера. Им стоит попытать счастья в отношениях с брюнетом или шатеном.

Пройти тест

Тест: Цвет волос и характер: найди себя!
Рыжие))
­register_image(2256414928);­
Рыжеволосые девушки отличаются упрямством и вспыльчивостью. Если у рыжей дамы лицо квадратной формы, то такая женщина может преуспеть в чисто «мужских» специальностях, а обладательницы лица овальной формы - натуры творческие, со склонностью к поэзии. Рыжие «бестии» не ищут компромиссов, презирают опасность, зачастую они нетактичны и порывисты в своих эмоциях. Терпение – не их добродетель. Зато они способны на благородные поступки и в них нередко переплетается нежность и страсть. Семейной жизни они предпочитают самореализацию на профессиональном поприще. Они прекрасно чувствуют себя в роли бизнес-вумен и часто становятся лидерами в коллективе. Рыжеволосые девушки всем другим цветам предпочитают черный, белый, зеленый и синий; обожают лошадей и собак.

Больше всего темпераменту рыжих красавиц соответствуют шатены или брюнеты, высокого роста и обязательно очень активные.

Пройти тест

@темы: Странники, Анна Серебряная, Элли Куин, тесты

---

так выглядит маг Хидео-сан и, соответственно, его клон, Такеши-кун

"сестра" Такеши, а точнее, его синхронист, Талия (Таша), эвола Наталии Стрельченко

@темы: картинки, книга

---

Фотоальбом Аланны

@темы: картинки, Аланна

---

Странник не сложит крыльев
Жизнь его - вечный путь;
Сказкой иль все же былью
Прошлое будет пусть

Странник не сложит крыльев -
То не его судьба,
Вслед за дорожной пылью
Уходят грусть и тоска.

Странник не сложит крыльев
Пока его держат они,
Летает он без усилий
Попробуй-ка догони!

Странник не сложит крыльев
Ему жизни нет без них.
Продолжен путь, если сильный
Ветер устал и стих.

Странник расправит крылья,
Умчится в счастливый край;
А если о нем забыли,
Уже не придет, так и знай!

Аланна О`Браен,
"Посвещение принцу Гиацинту"

@темы: стихи, Странники, Аланна

---

Дневник путешественника

Пролог.

Меня зовут Аланна О`Браен, мне шестнадцать лет, я дочь офицеров Пространственно-Временного Патруля, и влюблена в звезды.
Многие считают, что мы, темпоралы, совершенно иные, но спешу разочаровать – мы совершенно обычные люди и, хотя и живем очень долго, но не вечно. Эталонное время наших агентов – личное время нашей жизни – даже с поправкой на хронопоток редко достигает более ста пятидесяти лет, но причины могут быть разные: ранения, гибель во время задания, темпоральный удар ускорением времени или же просто исчезновение с временной оси. Бессмертен только наш бессменный лидер, Ростислав Горин.
В предыдущие свои дневники я вносила множество личного, и еще не знаю, будет ли иначе по отношению к этому дневнику, но он важнее всех остальных: ровно через год я с названной сестрой Аямэ Мацумото отбуду на борту корабля Странников в межзвездную экспедицию. Хотя нас будет всего четверо – я, сестра, «Латона» и Хосико – мы постараемся сделать все правильно, а затем я внесу все, что встретится на нашем пути, в свой путевой журнал.
А день совершеннолетия я должна четко сказать себе, что детство прошло, теперь приходит моя юность и начало осознанной взрослой жизни. Есть на кого ровняться, ведь в нашей семье нет ни одного человека, кем невозможно было бы гордиться, от маминой прабабушки, простой крестьянки с российской веси, до моего младшего племянника Оми-тяна, самого красивого мальчика в нашей семье, умницы, отличника и эмпата.
Мне очень хотелось бы взять на «Латону» всех, кого я люблю, пусть таких и немало, они вполне поместятся на борт, но мама с отцом, Таку, Соня и Линдариэль и так слишком долго прожили на «Звездном олене», а Миша даже там родился. Они больше не покинут родную и любимую планету Земля в нашем родном измерении Терра Инкогнита, где на рубеже XXI-XXII веков Патруль создал теперь уже Межзвездную Российскую Империю. Да, только русские понимают, что «живи и дай жить другим» не просто слова.
Я понимаю, что задумала путешествие еще и для того, чтобы тоже внести свою лепту в защиту родного мира, ведь Терра является не просто измерением, она – центр всех миров. Доказательств тому много.
Когда-то Соня, будучи стажером аналитической группы (ей тогда было тринадцать лет) высказала предположение, что, если в каком-то мире лингвистика похожа на земную, то сей мир – на примере Драгопира – искусственный. Выводы оказались неверны по двум причинам: а) эволюцию пока что искусственно могут стимулировать только Странники и б) многие миры посещались Повелителями магии, а почти все они – выходцы с Земли. Мимир (финский), Балаур (румынский), Эрин (диалект ирландского) и Гардарика со Скифлавией (русский) были заселены неравномерно, но с подачи даже изначально мастеров магии. Луг и Локи особенно постарались.
Основал Гардарику Род, вервольфов же сплотил вокруг себя безвестный ныне мастер-оборотень, и это, вкупе с вампирами, коренное население планеты. Жители Эрина и Мимира бежали от тиранов из Внутреннего Круга с планеты Эйриан, и бессмертный князь Гардарики Кий великодушно разрешил им остаться, хотя и выдвинул пару условий, магами честно выполненных.
Что поделать, все гениальное всегда просто.
Я не хочу снова и снова заниматься глупостями, как нечистоплотные ученые XXI века (вместо тщательных изысканий, они всего лишь лопатили старые теории), я хочу отдать собранные сведения на суд наших ученых. Вдруг я замечу что-то, что им поможет?
И еще я хочу, чтобы наш друг, принц Гиацинт, больше никогда не грустил.
Пусть меня ждут звезды.

@темы: книга, Странники, Латона, Аланна

---

@темы: Вавилон 5, музыка

---

Рабочий дневник

Я совершенно не собиралась подслушивать, хотя некоторым патрульным офицерам (в последнее время мы стали назвать себя темпоралами) это положено по должности. Но одно дело сидеть за наблюдательным пультом по работе и записывать, анализировать, фиксировать что-то новое, а совсем другое – в своем же собственном доме стать свидетелем разговора тет-а-тет между самыми близкими тебе людьми, хотя ничего подобного и не планировала.
Мне всегда очень нравилось в нашей библиотеке, этажи книг в которой достигали трехметрового потолка, а потому приходилось много лазать по стремянке, если ищешь что-то нужное по учебе. Мама сердилась, убеждала отца сделать ее автоматизированной, но тут папа был непреклонен – в его родном XIX веке такого не было и быть не могло, а значит, если мы искренне любим книги (а мы их любим, да еще как!), следует все делать руками. Мама поворчала и уступила.
Итак, я сидела не на читальном диванчике, а на подоконнике между стеллажами, незаметная из центра, поскольку обнаружила забытую мамой на журнальном столике ее любимую книгу Всеволода Овчинникова, и, решив почитать на свежем воздухе – окно же открыто – временно выпала из реальности. Очнулась я ближе к полднику, когда слегка прожарилась на солнце, но уйти не успела: в библиотеку стремительно впорхнули родители. Они ссорились.
Закрыв книгу и прижавшись к стене, я поневоле слушала.
МАМА (слишком четко, что выдает ее ярость): Джерри, мы это уже миллион раз с тобой обсуждали! Да, мне тоже нелегко, мне даже тяжелее, чем тебе, но вспомни то отвратительное зрелище, которое мы наблюдаем в XXI веке – все сплошь инфантилы, рохли и нюни! Ты хочешь сделать Аланну домашним цветочком? Пусть так, но не тепличным же!
ОТЕЦ (на повышенных тонахJ Я тоже не идиот, Нати! В мое время она бы уже ребенка нянчила, не забывай об этом! И я понимаю, что умная мать отпрысков к юбки не привязывает, но ей нет еще и шестнадцати!
МАМА (от раздражения чуть коверкая английские слова): Не кричи, дома не только роботы…
ОТЕЦ (зло): И роботов твоих я тоже не переношу.
МАМА (по-русски): Их и переносить не надо, сами ходят. Кроме шуток, Джерри, почему ты против «Латоны»?
ОТЕЦ(по-русски): Я не против этого корабля, но почему нельзя уговорить ее полететь не одной? Там опасно, и мы знаем это лучше других.
МАМА (скептически): Ты не прикроешь ее на всю жизнь стеклянным колпаком, а преданный мыслящий корабль ценнее, чем напарник-балласт. Да и кому можно доверять? Декстеру? Это сейчас он мальчик, а будет мужчиной – не мне тебе объяснять, что это значит, пусть я и не против настоящей любви. Дрима и Эрика уже приняли решение отправится на Драгопир с Нари, Хельга и Бенедикт еле дотерпят до ее совершеннолетия – и тоже рванут к звездам, но на «Кусанаги». Кто еще? Аямэ? Едва ли этот нежный цветок ириса мечтает о космосе, но все может быть.
ОТЕЦ (горько): Это все твоя кровь! Твоим родителем была тесна Россия, тебе – Земле, а Аланне уже и в галактике тесно…
МАМА (после паузы): Да… это кровь. И зов звезд. Странники не просто так выбирают эмиссаров, они видят тех, у кого такое же сердце, как у их крылатой расы. Смирись, любовь моя, по-иному не будет уже никогда, но ведь полюбил меня именно такую.
ОТЕЦ (глухо): И буду любить всю жизнь – однажды я уже это доказал.
МАМА: Не волнуйся, вспомни, как нашла свое место в жизни Мария, как теперь оправдали наши надежды мальчики, теперь очередь нашего маленького ангела.
Я затаила дыхание, почти не осознавая, что по щекам давно уже бегут слезы. Как же сильно они любят меня, что им не дорого уже собственное спокойствие? Наверное, я же могу задержаться дома, пока зов звезд в моей крови не достигнет апогея? «Латона» мягко шепнула, что могу, еще года два, а может, чуть больше.
Интересно, а что думает Аямэ?
Стараясь не шуметь, я осторожно выбралась в окно, все еще сжимая в руке книгу, и тихонько, мелкими перебежками, дабы не быть замеченной даже Снайпером, отправилась в соседний особняк.
Когда там поселились Аямэ и Хидеки, в купчей было написано самое что ни на есть банальное название «Цветок сакуры», и пока что они оба усиленно придумывали, как лучше назвать особняк и попутно отделывали его по собственному вкусу. Я была во многих домах, например, у Хельги, так интерьер и дизайн дома Анны и Локи является изысканным гибридом снега и огня, создавая, как ни парадоксально, гармонию. Более холодный стиль у дома Эрики и Дримы, ведь профессор Торсон все-таки ледяной дракон, он любит сочетание сиреневого, белого и жемчужного как тени на снегу, плюс светлое золото северного солнца. Наш «Двенадцать дубов» в этом смысле более обыкновенный.
Скорее всего, «Цветок» сделают в настоящем японском стиле, оттого наблюдать еще интереснее, хотя едва ли ребята создадут везде футоны-татами-сёдзи. Пока что внешне он не отличался от остальных (скорее всего, это такой прием для того, чтобы, войдя, сразу окунуться в другой мир).
Хидеки не было. Скинув туфли у порога, я помчалась разыскивать Аямэ.
- Стой где стоишь!
Это было первое, что я услышала от подруги, а потому послушно замерла на пороге ее комнаты. За сёдзи что-то шарилось и пискляво порыкивало, самой хозяйки не было видно – и она там, что ли?
- Попался, тануки! – она, с торжеством победителя на лице, вышла ко мне.
Ой, и правда тануки! На руках Аямэ, буквально спеленатый пледом, сидел маленький еще енотик и посверкивал на нас обиженными глазками-бусинками. Судя по мордочке и осмысленности взгляда, он был генномодифицированным – получается, Хидеки привез зверушку со Станиславы и подарил сестре.
- Это Хосико, Хидеки его из Пиро привез.
Угадала, и это хорошо.
Мы разговорились. В первую очередь я спросила Аямэ, хорошо ли ей тут – подруга ответила, что прекрасно, в новом особняке по определению не может быть призраков, а значит, медиуму тут жить легко и хорошо. Она так светло улыбалась, что я решилась:
- Аямэ, а почему Хосико? Именно звездный, а не иначе?
- Космос такой чудесный, - ответила с замиранием сердца подруга, - ах, томо, увидеть бы его!
О, высшая сила, чем я заслужила такой подарок?!
- Но ты можешь его увидеть! «Латона» согласна взять на борт моего лучшего друга, - я улыбнулась. – Мацумото Аямэ томодати дес. Аната ва икимас-ка?
- Хай, - обрадовалась она, - икимас! Ты могла меня и вовсе не спрашивать! Аригато годзаймаста!
Мы обнялись, чуть не сплющив между собой бедного Хосико, который тотчас высказал обеим, какие мы невоспитанные, но нам было уже все равно. Какая это светлая и ослепляющая радость, когда знаешь, что ты не один, лучший друг поймет тебя без слов и отправится вместе с тобой куда угодно.
Нас даже не огорчала, что нужно еще чуточку подождать…

@темы: книга, Странники, Латона, Аланна